14.01.2025 10:26
Персоны.
Просмотров всего: 16118; сегодня: 2.

Последний генерал-адмирал Российской империи

Великий князь Алексей Александрович, четвертый сын императора Александра II, впоследствии генерал-адмирал и генерал-адъютант, родился 2 (14) января 1850 г.

В его послужном списке перечислены должности и награды: главный начальник флота и морского ведомства (с 13 июля 1881 г. по 2 июня 1905 г.), член Государственного совета (1881–1908), председатель Адмиралтейств-совета, участник русско-турецкой войны 1877–1878 гг., в том числе, переправы через Дунай. Был награжден многочисленными российскими и иностранными орденами и медалями. Высочайшим приказом по флоту от 15 мая 1883 г. № 119 возведен в звание генерал-адмирала.

Когда Алексею Александровичу было 18 лет, произошло крушение фрегата «Александр Невский» у берегов Дании. В послужном списке это катастрофа отмечена в коротком абзаце: «В 1868 г., 9 сентября снялись с якоря из Плимута и отправились в Ниборг, а 13 стали на мель, близ маяка Аггер, в Немецком море, и съехали в селение Кноппер, на NO берегу Ютландии». Но за этими сухими служебными фразами – гибель шестерых членов команды и сверхчеловеческие усилия по спасению экипажа.

А началось это путешествие 5 мая 1868 г. весьма благополучно, когда его императорское высочество Алексей Александрович в сопровождении генерал-адъютанта К.Н. Посьета отправился по Николаевской железной дороге из Санкт-Петербурга в Тверь, а оттуда по Волге спустился до Астрахани. На Каспийском море на пароходе «Князь Барятинский» пароходного общества «Кавказ и Меркурий» посетил города Баку и Петровск. Дальше путь его лежал через Кавказ в г. Поти. И уже в Поти великий князь пересел на фрегат «Александр Невский», который через Константинополь, Пирей, Алжир, Азорские острова и Флиссинген должен был доставить его в Кронштадт.

Этот винтовой фрегат, ставший в истории военно-морского флота последним кораблем, построенным из дерева, был заложен на Охтинской верфи 19 декабря 1859 г. А уже 21 сентября 1861 г. корабельный инженер штабс-капитан А.А. Свистовский рапортовал генерал-адмиралу Константину Николаевичу об успешном спуске на воду «800-сильного винтового фрегата “Александр Невский”». Длина его составляла «между перпендикуляр – 270 фут. (около 82 метров), ширина с обшивкой – 51 фут. (около 15,5 метров), вместительность – 3320 тонн». Фрегат вооружили пятьюдесятью одной 60-фунтовой пушкой. Окончательно корабль достроили в Кронштадте к сентябрю 1863 г.

В свите великого князя, кроме генерал-адъютанта К.Н. Посьета, также состояли: историк военно-морского флота, действительный статский советник Феодосий Веселаго, учитель английского языка надворный советник Василий Мечин и флигель-адъютант капитан 2-го ранга барон Николай Шиллинг. На время путешествия императору Александру II «благоугодно было, чтобы его сын… плавал в качестве лейтенанта, и чтобы его императорскому высочеству не было делаемо никаких почестей и приемов как великому князю». В продолжение всего плавания Алексей Александрович осматривал портовые сооружения и учреждения, госпитали, казармы, принимал участие в закладке морских церквей, встречался с офицерами, наблюдал парусные учения и участвовал в гонке судов, где «находился сам на руле одной из состязающихся шлюпок» и выиграл первый приз, встретился с кавказским наместником великим князем Михаилом Николаевичем. Он также осмотрел сооружения упраздненного Астраханского порта и посетил домик, где хранились шлюпки Петра Великого. Будучи еще в Баку, великий князь получил телеграмму «о благополучном разрешении от бремени государыни цесаревны великим князем Николаем Александровичем» – родным племянником и будущим императором Николаем II.

Плавание приближалось к завершению. В строевом рапорте от 4 сентября генерал-адъютант К.Н. Посьет отметил, что «…несмотря на холодную и сырую погоду здоровье команды было замечательно хорошо и даже в последнее время мы не имели ни одного человека в судовом лазарете – такое состояние здоровья команды в 700 человек при быстром переходе фрегата из жаркого климата в холодный я должен приписать постоянной заботливости командира фрегата…». А командовал фрегатом «Александр Невский» флигель-адъютант капитан 1-го ранга Оскар Кремер.

И вот в ночь с 12 на 13 сентября при переходе из Немецкого (ныне –Северного) моря в пролив Скагеррак случилась трагедия – крушение фрегата на берегу Ютландии у г. Лемвига, в 7½ милях южнее плавучего Аггерского маяка. Накануне крушения, 12 сентября, сведения в шканечный журнал фрегата заносили лейтенанты Александр Зарин и барон Эмилий Икскуль. А уже ночью лейтенант Николай Зеленой записал: «В 13 день сентября идучи под парусами в Немецком море в Скагеррак. <…> Ветер свежий с порывами, небо облачно, временно дождь. <…> В 2 часа нашел сильный шквал с дождем, убрали брамсели; причем крюйс-брамсель изорвало в клочки… начали убирать грот и фок. Во время уборки увидели недалеко от фрегата в правой стороне черную полосу, похожую на берег, и тотчас же положили вправо на борт, но в этот момент, т.е. в ½ 3 часа, фрегат ударился кормою о грунт, но покатился влево; команда вызвана наверх спускать гребные суда». На этом записи в шканечном журнале фрегата обрываются.

Дальнейшее описание трагедии можно найти в рапортах, сохранившихся в фондах Российского государственного архива Военно-Морского Флота (РГАВМФ). А это действительно была трагедия, и даже не столько из-за потери корабля: в этой жестокой борьбе со стихией, при попытке поймать пущенные с берега ракеты, погибли два офицера, те самые, что накануне крушения фрегата вели шканечный журнал: лейтенанты Александр Зарин и барон Эмилий Икскуль фон Гильденбрандт, и с ними геройски погибли нижние чины: квартирмейстер Андрей Одинцов, матросы Иван Шилов и Василий Поляков. В нескольких документах речь идет о четырех погибших нижних чинах, но имя четвертого матроса не указано. Берег был в зоне видимости, расстояние от него до разбившегося фрегата составляло всего 300 саженей – чуть больше полукилометра. Но это были 540 метров бушующего Северного моря – со шквалом, дождем и громадными волнами-бурунами, легко опрокидывающими спасательные лодки.

Когда фрегат налетел на мель, он сразу завалился на левый бок, в сторону моря. Чтобы корабль не перевернулся, быстро были срублены фок- и грот-мачты и выброшены в море с левого борта орудия, ядра и бомбы. Генерал-адъютант Посьет писал: «После падения мачт, мы начали палить из пушек, чтобы известить жителей о нашем несчастье… Пальба из пушек продолжалась до рассвета, освещая своим заревом положение фрегата между бурунами». К счастью, несмотря на шум грохочущего моря, пальба была местными жителями услышана. Рыбаки, желая помочь, стали пускать одну за другой ракеты со шнурами, чтобы установить сообщение между берегом и фрегатом. С неимоверными усилиями с помощью одной, с трудом пойманной ракеты с тросом, удалось наладить спасительную связь с берегом.

В это время Алексей Александрович и другие члены экипажа на верхней палубе «деятельно занимались устройством плотов, порученных их командованию». Они просили разрешения самим опробовать их на прочность, но Посьет, опасаясь, что плоты тотчас перевернутся, не позволил великому князю подвергаться такому риску. Было несколько неудачных попыток добраться до берега. Оставалось одно средство переправы для спасения сына царствующего монарха – это адмиральский катер, оставшийся без весел. Но Алексей Александрович категорично отказался от этого предложения, «не желая оставить фрегат [одним] из первых». «Вполне оценя такую прекрасную решимость и готовность делить общее несчастье, а более всего уповая на милосердие Творца, я отдал приказание отправить спасительную лодку без великого князя», – писал генерал-адъютант Посьет. На катере разместилось восемь человек – владеющий шведским языком лейтенант К.И. Тудер, старший штурман штабс-капитан М.С. Хохлов (с картами и шканечным журналом), ревизор (с денежным ящиком и шнуровыми книгами) и больные матросы. И вот катер, двигавшийся вдоль троса, благополучно достиг берега. Потом «без дальнейшего несчастья, но при больших затруднениях и с большой мешкотностью» спасали весь экипаж, сделав около 15 рейсов, каждый до 30 человек. А всего же было спасено 724 человека. На одном из этих рейсов с фрегата отбыл и великий князь Алексей Александрович. Занятые на верхней палубе устройством плотов офицеры и матросы, «поднявшись на сетки, следили за катером и когда увидели великого князя на берегу, перекрестились».

На берегу моряков встречали местные жители. Тут же на взморье вначале отслужили благодарственный молебен, а затем и панихиду по погибшим сослуживцам. Всех офицеров и нижних чинов добросердечные датские семьи разместили по своим избам «на протяжении 14-ти верст от места крушения». «Датчане, жители местечка Гарбоэре (Харбоэре), показали к нам полное участие и много человеколюбия, и, не смотря на весьма большое число офицеров и нижних чинов, всех приютили», – отзывались пострадавшие. 15 сентября, по повелению императора-отца, великий князь Алексей Александрович покинул место крушения фрегата и через Берлин и Варшаву отбыл в Санкт-Петербург.

Дело о крушении фрегата «Александр Невский» было передано на рассмотрение в военно-морской суд Санкт-Петербургского порта, который определял виновность или невиновность командира корабля флигель-адъютанта капитана 1-го ранга О.К. Кремера и генерал-адъютанта К.Н. Посьета.

Великий князь тоже наравне со всеми 13 ноября 1868 г. был допрошен судом. Он ответил председателю следственной комиссии вице-адмиралу Е.А. Беренсу, что в момент крушения фрегата «был на шканцах, где обыкновенно находился по расписанию во время аврала», рассказал о состоянии парусов фрегата в этот роковой час. Главной ошибкой в крушении был тот факт, что Посьет принял огонь плавучего маяка Аггер за судовой огонь. Но горел огонь маяка тускло, «по временам трудно был различаем, так что многие принимали его за костер» на берегу. Поэтому Алексей Александрович настаивал: «Полагаю, что если бы огонь горел так, что с первого его появления нельзя было бы принять иначе как за маяк, то мы избегли бы опасности». Из протокола следственной комиссии № 12 от 13 ноября известно, что существование 18-ти спасательных и ракетных станций, расположенных между Листскими маяками и Ганстгольским, доказывает, что на этом берегу часто случаются крушения кораблей, и что «в английской лоции 1863 года, при описании этой части берега, его называют iron-bound (айрон-баунд – суровый, скалистый, окованный железом)… огонь плавучего маяка Аггер так горел слабо, что трудно было решить: огонь ли это был в избе, догорающий костер, разложенный на берегу рыбаками или командою вброшенного на берег каботажного судна, или дурно горевший плавучий маяк». Поэтому военно-морской суд признал генерал-адъютанта вице-адмирала Посьета и флигель-адъютанта капитана 1-го ранга Кремера виновными в гибели фрегата по неосторожности. По высочайшей конфирмации «во уважение геройских подвигов и истинно молодецкого, без исключения всеми чинами фрегата исполнения своего долга, сопряженного с самоотвержением» виновные по делу о крушении фрегата «Александра Невского» не были наказаны. Кроме того, император Александр II повелел за «непоколебимое мужество» всему экипажу без исключения выдать в качестве пособия годовые оклады жалованья из государственного казначейства сверхлимитным кредитом 20 452 руб. 52 коп.

Финансовые потери от гибели фрегата составили около 655 000 рублей. Все, что спасли с фрегата «Александр Невский», было продано, а вырученные от продажи деньги в количестве 16 108 руб. 72 коп. пошли на благоустройство спасательных станций. В память погибших лейтенантов Александра Зарина и барона Эмилия фон Икскуля сослуживцы организовали подписку на сбор денег для постройки двух деревянных спасательных лодок.

Художник-маринист А.П. Боголюбов, обучавший великого князя рисованию, в своих «Записках моряка-художника» писал, что по приказанию императора создал две картины: «Выход великого князя из катера в бурунах» и «Благодарственный молебен вечером после крушения на берегу». Для написания этюдов места гибели «Александра Невского» он в этом же 1868 г. побывал в Дании и даже видел там оставшиеся фрагменты фрегата. Как значится в документах, через это трагическое событие был «обогащен опытностью государь великий князь моряк».

Последующие 37 лет его военно-морской службы отмечены как положительными, так и отрицательными деяниями – обустройство портов, увеличение заграничных плаваний, постройка судов броненосного и крейсерского флота, преобразования, введение системы ценза, установление льгот и вознаграждений для офицеров и судостроителей и самое трагическое – сокрушительное поражение в Русско-японской войне. Генерал-адмирал Алексей Александрович осознавал свою личную ответственность за разгром флота, а что еще страшнее – свою вину за тысячи смертей русских моряков. В 1905 г. он подал в отставку и был уволен от управления флотом и морским ведомством. Удрученный отставкой и трагическим исходом Русско-японской войны, который черным пятном лег на его репутацию, великий князь 14 ноября 1908 г. в возрасте 58 лет скоропостижно умер за границей. Тело генерал-адмирала Алексея Александровича было перевезено в Россию и погребено в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга.

Автор: Л.М. Карчанова, Российский государственный архив Военно-Морского Флота (РГАВМФ).

Изображение (фото): из открытых источников

Исторические события:

Участники событий и другие указанные лица:

Петровск Саратовской области является моногородом в соответствии с официальным перечнем моногородов, утвержденным Правительством Российской Федерации. Моногород - населенный пункт, экономическая деятельность которого тесно связана с единственным (градообразующем) предприятием или группой жестко интегрированных между собой предприятий. Развитие моногородов России предусматривает меры по диверсификации экономики, развитию социально-экономического положения и улучшению городской среды.